Группа The UNB

I

Зенитки лают не смолкая,
Сирены в мозг вбивают клин.
Над городом, бронёй сверкая,
Парит гигантский цеппелин.
В гондоле, интерьер которой
Исполнен в стиле ар-деко,
Открыта в честь победы скорой
Бутылочка «Вдовы Клико».
И капитан, зажав сигару
В оскале золотых зубов,
Снимает со стены гитару
И снова вешает – суров!
Точней не так – война сурова.
А капитан здесь не причём.
И он испепеляет снова
Кварталы лазерным лучом.

Гарлзон! Гарлзон! В небе Гарлзон!
Гарлзон! Гарлзон! В небе Гарлзон!

Плевать – и это не кокетство! –
Ему на славу и почёт.
Вообще, плевал он метко с детства,
Плевал и до сих пор плюёт.
Ему плевком попасть в монету
Раз плюнуть с тридцати шагов.
И был он за способность эту
В авторитете у врагов.
Ну а врагов всегда хватало.
От Сенегала до тайги
И от тайги до Сенегала
Куда не плюнь – одни враги.
И он плевал в них со всей силы,
Он не жалел слюны на них.
Такой вот, согласитесь, милый
Субъект, хотя и полный псих.

Гарлзон! Гарлзон! В небе Гарлзон!
Гарлзон! Гарлзон! В небе Гарлзон!

Он в мегафон вещает пылко
На иностранном языке:
«Es lebe das Ei! Es lebe das Ei!»
И с устрашающей ухмылкой
Бросает дирижабль в пике.
«Банзай!»

Гарлзон! Гарлзон! В небе Гарлзон!

II

Взяли в плен тут же.
Зато
Кто бы смог лучше?
Никто!
Кто б смог так круто –
Чтоб из дирижабля, да без парашюта?
Кто?
Причём ему трижды попали в висок из пистика,
А он живой.
Мистика!

Прокурор мерзко
Гундит:
Душегуб, дескать,
Бандит!
Только смысл в этом?
Никакого смысла! Гарлзону неведом
Стыд,
И чувство вины его вряд ли проснётся от этого.
Да и где это чувство?
Нет его!

Приговор крайне
Жесток.
Это же Дальний
Восток.
Это не Ближний,
Далеко не Ближний, потому и лишний
Срок.
Но он сделает ночью подкоп и уйдёт от возмездия.
Не человек –
Бестия!
Бестия…

III

Жили-были, ели-пили, спали
Жители посёлка Новый Рим
И при этом ничего не знали
О лаборатории под ним.

Раз!
Два!
Чёрная вдова!

Не пугайтесь, про вдову не будем.
Дети это спели просто так.
Но вернёмся к теме и обсудим,
Что в лаборатории и как.

Ла-ла-ла-ла.
Ла-ла-ла-ла.
Там страшные дела!

Там вовсю кипят эксперименты
С середины первой мировой.
Под землёй готовятся агенты,
В тайне, без оценки правовой.

Ой!
Ёй!
Неужто под землёй?

Ей-богу…

IV

Пропеллер быть должен снаружи, конечно,
Но то ли чертёж был исполнен небрежно,
А может, хирург был преступно халатен…
Короче, хотели пропеллер, так нате!

А то, что внутри он, – ну, всяко бывает.
Зато незаметен и спать не мешает.
А то распорол бы матрац лопастями,
Опять же, к чему нам проблемы с властями?

Ведь сдали бы. После первой же бани!
А то ещё хуже – украли б цыгане,
Возили б по ярмаркам да по музеям
На радость бездельникам и ротозеям.

А так – всё нормально, пропеллер не виден
И для организма вполне безобиден,
И даже полезен – за счёт измельчения
Пищи любой, не имеет значения:

Будь это кости, звериные шкуры,
Гвозди, шурупы, куски арматуры,
И размораживать мясо не надо.
В общем, поверьте, жена будет рада.

Только супруги как раз-то и нету.
Гарлзона жизнь помотала по свету.
Медперсонал, боевые подруги,
Но не дошло до законной супруги –

Некогда! То разруха, то войны.
Вот победим всех, и – будьте спокойны! –
Будут у нас этих жён миллионы!
Нас всех достанут ещё эти жёны!

Ту-ду-ду, ту-ду-дут-ту-ду-ду-ду…

V

Ему прописан покой,
Но неспокойно в душе.
Теперь внутри он другой.
Пора привыкнуть уже.

В палате выключен свет,
Но выключателя нет!

Эксперимент 123
С пропеллером внутри.
Характеристики не те –
Пропеллер в животе.
Вопрос: пропеллер почему
Вживили внутрь ему?
Но ничего не изменить,
Придётся с этим жить.

А может, в этом есть плюс?
А может, минусов нет?
Лишь медицинский конфуз,
Анатомический бред,
Антропогенный курьёз… Смешно до слёз!
Внутриутробный имплант… Агент-мутант!
Трёхскоростной рудимент… Мутант-агент!
Биотехнический трюк… Закройте люк!

Эксперимент 123
С пропеллером внутри.
Характеристики не те –
Пропеллер в животе.
Вопрос: пропеллер для чего
Жужжит внутри его?
Но ничего не изменить,
Придётся с этим жить.

Какая тихая ночь!
Шуршат лишь мыши в гнезде…
Они везде.

VI

Гарлзон не часто вспоминал своё детство.
Его папа и мама, не оставив наследства,
Исчезли бесследно в водах Атлантики.
А ещё он собирал конфетные фантики,

Марки Гренландии, винные пробки,
Майских жуков паковал в коробки,
Мелких – в спичечные, больших – в обувные.
А разве бывают детства иные?

Соседская девочка с рассеченной бровью,
Коньки-двухполозки с запёкшейся кровью,
Нетеряемые варежки на резинке.
Его воспитывала бабушка, в девичестве – Зингер,

Возможно, что немка, возможно – наоборот.
Ну, вы в курсе – есть один древний народ…
Она была с внуком добра, но строга,
Но иногда пропадала, пускалась в бега.

Экстравагантная дама, себе на уме,
Она трижды сидела в японской тюрьме.
С дедушкой Гарлзона они были в разводе.
Да и знал ли он о внуке? Не знал, вроде.

Деда звали Бжджекиш, по фамилии Чанг.
То ли поляк, то ли китаец. По убеждениям – панк.
По поведению – хиппи. По гороскопу – Свинья.
Он утверждал, что все люди – одна большая семья.

И семью эту он ненавидел, как мог.
И если б мог, отравил бы гигантский пирог
И скормил его жителям планеты Земля.
Но не мог – не имел за душой ни рубля,

Потому как работа претила ему.
Скажем больше – работа вредила ему!
Ну а так как вредить он себе не желал,
Бжджекиш Чанг не работал – он пре-по-да-вал.

Свой предмет называл он «кунгфу не для всех».
Не сказать, чтоб затея имела успех.
Основная идея была – донести,
Что кунгфу – не для всех. Так что, дескать, прости…

В общем, жулик. Следы затерялись его
Где-то в сорок восьмом, и хоть после того
Разыскать его Гарлзон пытался отчаянно,
Ничего не нашёл – лишь часы made in China.

Зато бабушка не пропадала из виду,
Они вместе ходили на бокс и корриду.
Она делилась опытом, а он был бесценен.
Не зря ж о ней писал в мемуарах Скорцени….

VII

Хэ!

Она звонила внуку по спецсвязи
В далёкие и близкие края.
Он узнавал её по первой фразе:
«Алло, буэнос диас! Это я –

Баба Зингер. Баба Зингер. Баба Зингер.
Баба Зингер. Баба Зингер. Баба Зингер.
Баба Зингер. Баба Зингер…

Она ему шифровки отбивала,
Волнений и сомнений не тая,
И добавлять в конце не забывала:
«Целую крепко! Искренне твоя

Баба Зингер. Баба Зингер. Баба Зингер.
Баба Зингер. Баба Зингер. Баба Зингер.
Баба Зингер. Баба Зингер… Хэй!

А-а-а-а…
Баба Зингер. Баба Зингер. Баба Зингер.
Баба Зингер. Баба Зингер. Баба Зингер.
Баба Зингер. Баба Зингер…

VIII

Он подарил участок ей
И прилетал часто к ней,
Чтоб обсудить разное
Под божоле красное,

И вечерами летними
Делился с ней сплетнями
И фактами конкретными,
И планами секретными,

Просил совет, и поэтому
Она давала совет ему.
Он понимал – совет так себе,
Но принимал. Он не враг себе.

А на вопрос «Что потом?»
Он отвечал шёпотом,
Что, мол, потом – ничего.
Таков ответ был его.

И, проглотив свой эклер,
Садился он в монгольфьер
И с криком «Жди! И дождись!»
Он улетал резко ввысь.

А значит, всё зашибись.

IX

Гарлзон! Гарлзон! В небе Гарлзон!
Гарлзон! Гарлзон! В небе Гарлзон!
Гарлзон! Гарлзон! В небе Гарлзон!
Гарлзон! Гарлзон! В небе Гарлзон!